Картинные книги

Альбомы бывают разные: фотографические, стихотворные, с автографами или нотами, украшенные рисунками или вовсе без них. Но чем бы ни были заполнены альбомные страницы, они чаще всего переплетены: в кожу или сафьян, в картон или цветную бумажную обложку.

Обычай заводить и хранить домашние альбомы пришел к нам из Западной Европы, где их именовали штамбухами (Германия), кипсеками (Англия), сувенирами (Франция). В России они получили свои названия: так, альбом, сплошь составленный из рисунков, в XVIII веке принято было называть картинной книгой.

В начале XIX столетия, когда альбомный репертуар заметно расширился, в них стали записывать стихотворные и прозаические изречения, делать рисунки и акварели, появились синонимы слова альбом - памятная книжка (взятый из французского обихода) и альбаум (из немецкого).

«Думаю, что к какому бы языку слово альбом ни принадлежало, - писал современник А.С. Пушкина, очеркист П.Л. Яковлев, - вероятно, оно должно значить: смесь, сброд, словом то, что французы называют „pot-pourri" (поппури)». Недаром актриса А.М. Колосова (Каратыгина) вспоминала, как в 1818 году несколько страниц ее альбома Пушкин исписал «очень милыми стихами и что-то нарисовал... Но стихами и рисунками в моем альбоме Пушкин не ограничился. Он имел терпение скопировать все росчерки и наброски пером на бумажной обложке переплета: подлинную взял себе, а копиею подменил ее и так искусно, что мы долгое время не замечали этого подлога».

Незатейливые альбомные рисунки и блиставшие остроумием шарады и каламбуры доносят до нас отголоски былой жизни, теплоту и трепетность человеческих отношений. В стихах и посвящениях порой можно встретить целый ряд точек или восклицательных знаков, в которых нетрудно прочесть признание, почувствовать тончайшую нить душевной связи, возникшей когда-то между адресатом подобной записи и тем, кто ее писал. Прядь волос, тщательнейшим образом прикрепленная к альбомной странице, засушенный цветок, чудом уцелевший среди пожелтевших листков, или загадочный рисунок-символ также полны скрытого смысла. «Талант мал, усердие же велико», — сокрушенно вздыхал альбомный рисовальщик, подписывая свой незатейливый рисунок.

К альбомным наброскам часто относят эпитет «несовершенный». Но, как писал Б. Р. Виппер, «вопрос о качестве в искусстве настолько запутан наукой и жизнью, что почти не ставится в прямой форме. Эстетика подменяет его вопросом об эстетическом удовольствии и о причинах его вызывающих, искусствознание уступает суждение о качестве художественной критике; в жизни же качественная оценка необычайно затруднена сложными соображениями этикета». И действительно, оценивая, мы говорим: это хорошо сделано или наоборот. Но «то свойство, которое мы называем качеством художественного произведения, составляет не единственную его ценность. Легко себе представить множество воздействий искусства: религиозных, магических, повествовательных, нисколько не возбуждающих качественную оценку зрителя».4 Во многом это справедливо и по отношению к альбомным рисункам.

Собственно альбомы, сплошь заполненные акварелями, перовыми или карандашными набросками, появились в конце 1820-х - начале 1830-х годов. Это было особое жанровое образование, которое нельзя ни целиком отделить от искусства, ни поставить с ним на одну ступень. На фоне «большого» искусства и звезд первой величины, взошедших на его небосклоне, альбомное рисование - это не просто малая, но мельчайшая форма его проявления, а уж фигуры альбомного рисовальщика или безвестного стихотворца, оставивших на страницах памятной книжки свои заметки, и в микроскоп-то не разглядишь.

И тем не менее это явление можно отнести к искусству в той же степени, что и к домашней культуре, вызванной к жизни определенной стадией развития русского общества того времени. Альбомы нельзя отделить от быта, от домашнего уклада дворянских семейств. Они были не только порождением этого быта, но и его зеркалом. На их страницах мы находим изображения старых помещичьих усадеб, где в зелени парка белеют колонны господского дома, где из парадной гостиной мы попадаем в уютную «угольную» диванную или кабинет хозяина. В том же альбоме подчас можно увидеть и портрет самого владельца, либо в окружении домочадцев, либо на прогулке. Дворянский быт, его атмосфера, живое дыхание благодаря альбомам становятся ощутимы самым непосредственным образом. И потому, говоря об альбомах, нельзя умолчать ни о среде, их создавшей, ни о людях, способствовавших появлению их на свет. Оттого-то в книге и приводится множество бытовых подробностей и мелочей, которые позволяют нам проникнуть в самый дух и характер эпохи, ощутить ее обыденное, размеренное течение.

Однако могли ли представить себе уездные барышни, что их альбомы, куда заезжий лихой гвардеец вписывал нежный мадригал или рисовал сердце, пронзенное стрелой, спустя сотни лет могут стать предметом пристального изучения потомками? Конечно, нет. Только обилие альбомов, сделавшее их массовым явлением, позволяет говорить о них, как о некоем особом жанре, обладающем своими закономерностями.

Под одним альбомным переплетом часто скрываются пейзажные, портретные и бытовые зарисовки. Это обусловливалось самим бытованием памятной книжки: сегодня она попадает в руки того, кто более уверенно чувствует себя в области пейзажа и кто делает в ней ландшафтный набросок; завтра владелец передает ее в руки того, кто хорошо владеет карандашом, и тот удачно делает профильные портреты; на следующий день знакомая девица на чистой странице выводит акварелью цветы или натюрморт, и так далее. Правда, в 1830-х годах появились альбомы, заполненные исключительно бытовыми либо портретными зарисовками, но в основном для них характерно именно смешение жанров. В этом сказалось и само течение жизни, аромат которой доносят до нас эти живые памятники прошлого.

Альбомы надо уметь рассматривать. Открывая переплет, мы попадаем в особый мир, со своими правилами и законами. Здесь надо видеть не только то, что написано и нарисовано, но и то, что за этим стоит; надо ощутить сам процесс заполнения альбомной страницы тем, кто оставил на ней свой след, войти с ним в одну душевную тональность. Нужно услышать тишину, в которой прочитывалось и рассматривалось адресатом посвященное ему послание, уловить дыхание времени, давно ушедшего, но не совсем позабытого. А чтобы это не оказалось лишь плодом нашей фантазии, необходимо «положить» все на реальную, то есть документальную основу. Когда альбомные рисунки воспроизводят исторические или житейские ситуации, которые находят подтверждение в литературных, архивных и мемуарных свидетельствах, они сами становятся документом, и в этом их особая ценность.

• Армейский подпоручик
• Петр Гринев и Тимофей Енгалычев

Статьи по теме:

Искусство Италии
В историю художественной культуры эпохи Возрождения Италия внесла вклад исключительной важности. Сами масштабы величайшего расцвета, которым был ознаменован итальянский Ренессанс, кажутся особенно поразительными по контрасту с небольшими ...

История возникновения и развития Русской матрешки
Знаменитая русская матрешка, известная далеко за пределами России, имеет почти столетнюю историю. За этот сравнительно небольшой исторический период матрешка стала одним из всеобъемлющих образов России, символом русского народного искусст ...

Что такое "батик"
Искусство украшать ткани пришло к нам из глубины веков, а крашение и набойка тканей являются одним из самых давних ремесел. Родиной их считают Китай и Индию, где еще примерно за 4 тыс. лет до нашей эры применяли для этого природные красит ...